Из воспоминаний выпускника Чувашского пединститута Н.П. Мусорина о строительстве Сурского оборонительного рубежа

2021 год в Чувашской Республике объявлен Годом, посвященным трудовому подвигу строителей Сурского и Казанского оборонительных рубежей.
В истории Чувашского государственного педагогического университета им. И.Я. Яковлева есть немало страниц, посвященных строительству Сурского оборонительного рубежа. Более 250 студентов и преподавателей Чувашского пединститута были мобилизованы с 9 ноября по 20 декабря на строительство земляных сооружений на территории Мариинско-Посадского и Октябрьского районов Чувашской АССР. Учебные занятия были прекращены, все трудоспособные были направлены в распоряжение начальника спецстроительства.
Из воспоминаний выпускника Чувашского пединститута о работе на строительстве оборонительных сооружений (книга «Атланты света и добра», составитель В.С. Григорьев).
Мусорин Николай Павлович (1920–1999), выпускник филологического факультета 1942 г., кандидат педагогических наук, доцент, заслуженный учитель школы Чувашской АССР.
«…Наш курс филологического факультета был выпускной. До получения дипломов по сокращенной программе оставалось несколько месяцев. Однако учебу пришлось отложить: институт получил приказ выехать в деревни, расположенные по берегу Волги, и приступить к сооружению оборонительных объектов. Студенты и преподаватели нашего факультета были расквартированы в деревне Аксарино. Трудностей теперь прибавилось вдвое, конец ноября и декабрь 1941 года были невыносимо холодными. Одежда наша была далеко не по сезону и не по условиям работы. В какой-то степени положение спасали байковые одеяла. В лаптях (их закупал для нас институт) было куда теплее, чем в ботинках, в которых от холода не чувствовалось ног. Орудиями труда были лом, лопаты и носилки. Мы рыли, нет, не рыли, а отгрызали ломами маленькие кусочки окаменевшей от мороза (а он был в 43 градуса) земли, чтобы получился противотанковый ров, сооружали надолбы. Время работы исчислялось чуть заметным рассветом и поздним вечером, когда предметы теряли свои очертания. Уставшие и промерзшие, мы возвращались в деревню, чтобы назавтра повторить все сначала. Здесь, в деревне, нас ждал скромный ужин, короткий отдых.
С Петей Хуртиным, моим товарищем, жили мы в одном доме с преподавателями. Это была маленькая комнатка с русской печкой. И комната, и запечье были набиты детишками, отец которых ушел воевать. Матери было трудно, и мы всячески старались помочь семье, делясь всем немногим, что у нас имелось…
Вместе с нами жил декан факультета Владимир Федорович Шелегов. Он часто болел, но никогда не уходил с работы прежде других, хотя и имел на то разрешение комиссара.
Комиссаром на нашем факультете был преподаватель истории Ф.П. Суслов. Он приходил к нам, как и к другим студентам, просто поговорить, обсудить обстановку, помочь добрым советом. Однажды комиссар пришел к нам с тревожной новостью: на трассе (так мы называли место своей работы) были обнаружены фашистские листовки, отпечатанные на русском языке. В них говорилось о превосходстве и успехах гитлеровской военной машины, они призывали нас бросить работать. В штабе строительства оборонительных сооружений было принято решение ответить на эту провокацию врага усиленной работой, повышением бдительности...
Спустя полтора месяца работ на трассе мы, обросшие щетиной, заскорузлые от грязи, оборванные внешне и ободранные внутренне, в измочаленных лаптях, вернулись в Марпосад…».